– Мне нужно время подумать, что делать с этим всем дальше. Не звони и не пиши, я сам с тобой свяжусь, когда пройдет желание убить тебя за то, что ты сделала. Если это возможно.

Глава 36. Любовь должна прожить четыре сезона

Нам обоим нужно было время успокоиться. Я сдерживала слёзы, опасаясь последствий после операции, но всё равно несколько дней ходила с опухшими глазами. Несмотря на серое октябрьское небо на улице надевала солнечные очки – после коррекции и из-за постоянных слез глаза стали очень чувствительны к солнечному свету. Аксессуар не только защищал, но и позволял спрятать убитое настроение..

Я понимала, что перегнула палку. Зачем вообще завела этот разговор про таблетки и предохранение, если ближайшие два месяца проведем на разных континентах? Приехала бы в декабре с полным чемоданом лекарств и уговорила бы его. Находясь на одной территории, договариваться проще. Я была готова пить что угодно, лишь бы избежать новых осложнений, но не хотела больше с ним ругаться.

Сейчас в аналогичной ситуации я бы поступила иначе и уж точно не чувствовала бы себя виноватой. Если мужчина не реагирует на твои слезы, не слышит извинений и заявляет, что твои проблемы со здоровьем его не касаются, стоит задуматься, а твой ли это мужчина. Потому что в постели вас двое, и все сложности, которые возникают после, касаются обоих. Это называется ответственностью. Летом Матвей заявил, что женится на мне в случае беременности. На словах всё звучало красиво, но когда возникла реальная проблема, я поняла, что ни о каких детях в ближайшее время не могло быть и речи. Если мы вообще помиримся.

Потому что телефон молчал.

Вся моя семья принимала участие в решении проблемы. Одни признавали, что я переборщила – мужчины очень обостренно реагируют на любые намеки, что с ними что-то не так, тем более, в таком щепетильном вопросе, как сексуальная жизнь и здоровье. Другие отмечали, что стоит подбирать другое время для выяснения отношений, потому что есть разница, не попадаешь ты от злости по клавишам клавиатуры или не можешь сделать укол и ставишь под угрозу жизнь другого человека. Третьи предложили поделиться результатами анализов с Матвеем, чтобы показать, что я ничего не скрываю и инфекция не представляет угрозы для его здоровья, а то мало ли, что он там себе придумал.

Это был хороший совет, и я отправила файл из лаборатории, добавив, что готова обсудить, что делать дальше. Это чуть понизило градус напряжения: через несколько часов он ответил, что это обычная мочеполовая инфекция, и она не передается при контакте. И повторил, что совершенно здоров, и пить антибиотики для перестраховки глупо. Но мы не помирились.

Все рекомендации и выводы старших родственников с богатым семейным опытом были полезными, но сама я поняла: прежде чем принимать решения о совместной жизни, да и клясться в любви, нужно хотя бы раз как следует поругаться. Да так, чтобы перья летели. То, как человек решает возникающие проблемы и на что способен в порыве гнева, влияет на совместное будущее не меньше, чем состояние банковского счета. Пелена злости на меня и страха за свое будущее затмила Матвею мозг, и он перестал себя контролировать, что за рулем, что в операционной. Легко любить человека и считать его лучшим, когда получаешь от него только заботу и нежность. Продолжать любить после того, как в гневе этот же человек опустился до оскорблений и незаслуженных обвинений, совсем другое. Лиана Мориарти в своей книге «Что забыла Алиса» написала: «Ранняя любовь волнует и кружит голову. Она легкая, игристая. Так любить может всякий. А вот любовь после троих детей, после разъезда и чуть ли не после развода, после того как оба изрядно помучили друг друга и всё-таки простили, наскучили друг другу и всё-таки смогли удивить, после самого плохого и самого хорошего – вот это и есть настоящая любовь. Это и есть то, что достойно называться этим словом».

Я была уверена, что прошедшая ссора – худшее, что могло с нами случиться. Не сомневалась, если мы помиримся и всё-таки съедемся, то сможем решить все разногласия, какие возникнут в будущем. За считанные дни без общения осознала, что ничто не держит меня в Москве. Нет никакого смысла в моей жизни, если в ней нет Матвея. Я простила его, хоть и не забыла обидных слов. Я была готова улететь в Штаты сразу, как он попросит. Всё, что угодно, лишь больше никогда так не ссорится. А если и ругаться, то обязательно мириться. Я свято верила, что когда любишь, то ценишь отношения и чувства, и в любой ситуации пойдешь мириться и договариваться, даже если условная правда на твоей стороне. Обидные слова не исчезли, что сказано, то сказано, но я верила, что всё можно обсудить. Лучше выяснять отношения с ним, искать и находить компромиссы, чем расстаться из-за глупой гордыни. Наши чувства были слишком сильны, чтобы первая ссора стала последней.

Но он не хотел со мной разговаривать, и я позвонила Анне – единственному человеку, который мог достучаться до Матвея. Мы проговорили больше часа.

Она не знала о нашей ссоре, и я не стала посвящать её в такие детали, как принуждение пить антибиотики. Как и в то, что из-за меня он чуть не лишился водительских прав и не смог справиться с дрожью в руках во время операции. Если захочет, пусть сам рассказывает, а я не хотела выслушивать обвинения ещё и от неё. Я сожалела о произошедшем, но ничего не могла изменить. Глотая ком в горле, попросила передать, что очень его люблю, и выразила надежду, что он сможет меня простить.

– Маша, а что думают по этому поводу твои родители?

Из-за смены темы я перестала хлюпать носом, но не смогла собраться с мыслями. Не понимала сути вопроса. Мои родители радовались, что после поездки во Флориду наши чувства и планы не изменились, но стараются не лезть в это, предоставив нам возможность решать.

– За руку меня никто не держит. Они понимают, что я, вероятно, уеду, и оказывают всяческую поддержку.

У меня даже не было мысли, что эти слова можно трактовать двояко.

– Конечно, я передам ему твои слова. Но ты уверена, что вообще сможешь переехать? И мы не стали говорить этого, когда ты была тут, но может вы поторопились с решением? Не даром говорят, что любовь должна прожить четыре сезона, чтобы двое действительно поняли, что любят. Вы искренне относитесь друг к другу, и я вижу, что у вас сильные взаимные чувства, но может вы слишком торопитесь?

Намек Анны был понятен: подождите год, прежде чем принимать судьбоносные решения. В теории я согласна, что чувства следует проверять временем, но совершенно точно знала, что Матвея такой сценарий не устроит. Ни при каких условиях он не согласится подождать еще полгода, и даже Анне его не уговорить.

– Я люблю Матвея и хочу быть с ним. Я перееду, если он этого захочет. Но сейчас вопрос в том, помиримся ли мы вообще.

– Милые бранятся, только тешатся. Дай ему время, остынет. Но и ты подумай ещё раз, готова ли ты к переезду.

Тепло попрощавшись с будущей свекровью, я обняла плюшевого Микки Мауса. Воображение рисовало еле уловимые ноты мужского аромата Chanel, хотя запах давно выветрился. Я была готова на всё, лишь бы быть с ним. Переехать в феврале? Да, лишь бы больше не ругаться через океан, лишь бы быть вместе. Черт с ним, с этим кольцом. Я не могла представить свою жизнь без него. Еще несколько недель назад задумывалась, а что буду делать в техасской глуши, но после ссоры не представляла, что буду делать в Москве, если мы расстанемся.

За сутки я договорилась с университетом, в котором не была три года, и забрала школьный аттестат. Матвей ещё месяц назад попросил меня собрать все документы об образовании, дипломы, грамоты – всё, что могло охарактеризовать меня как образованного человека, который